Популярные сообщения

вторник, 31 декабря 2013 г.

Заметки активного телезрителя


Заметки активного телезрителя
Реклама жить и не тужить помогает…
она заснуть не дает … до конца телевизионного вещания. И тот, кто с рекламой по жизни шагает, надо полагать, не умрет никогда … спокойно.
Вроде засыпаешь, пригревшись на диванчике, как гаркнут с телеэкрана6
- Ты записался в «блендамедовцы»1
Как после такого уснешь? Причем, почему-то во время рекламных пауз громкость самопроизвольно возрастает – надо же задремавших у телеэкрана разбудить. А это они зря. Продаю ноу-хау. По моему мнению, во время рекламных пауз звук нужно приглушить – во сне лучше запоминается.
Хоть какая там запоминаемость. Если бы сдавали зачеты по текстам реклам, каждый телезритель был бы отличником.
И что у нас рекламируют? Все самое необходимое в хозяйстве. На первом месте – гигиенические прокладки. На втором – моющие средства, в том числе и те, кто уничтожают микробов под ободком унитаза. Бедные микробы. Сидят себе, никому не мешаю, а здесь подкрадывается страшный и ужасный туалетный утенок.
Мой сын в детский садик ходит. Так его попросили назвать животных. Да, он и говорит:
- Микробы и туалетный утенок, Чип и Дейл, Вини-Пух и другие.
Дитя телевизионного века! Хоть, как говорится, рекламе все возрасты покорны.
Приятель, посмотрев рекламу «Блендамет», заявляет супруге:
- Что-то мне не верится, что у 94 процентов людей, чистящих этой пастой зубы, «за короткий срок кардинально улучшается состояние зубов». Просто, прослушав эту рекламу в сотый раз, я пришел к выводу, что пасте по силам облагодетельствовать всех 100 процентов.
- Как ты не понимаешь, - удивляется жена, - у остальных 6 процентов искусственные челюсти.
…По телевизору демонстрируется реклама какого-то мясокомбината. Ух, какие там колбасы, какие копчености! Вот только «бегущей строкой» идет пояснение: «В процессе производства ни одно животное не пострадало».
…Иной раз реклама может быть смертельно опасной для здоровья, когда ей буквально следуешь. Скажем, с десяток раз за вечер с телеэкрана требуют:
- Попробуй «Фери»!
Не вздумайте и вы это сделать – такие пузыри изо рта пойдут!
Зато такая реклама обогащает ненормативную лексику:
- Какого тебе «Фери»?
…А если проблемы со слухом, то вообще страшилка может получиться:
- Крем от ... мужчин. Всего две недели применения – и мужчины будут шарахаться от вас, как крем от ладана.
… А потом начинаются ужастики времен недоедания. Ну, это когда голодная жена рубашку мужа, попавшего на «халявный» прием, нюхает: это шартрез, это креветки, это омар и т.д. Мужу – деликатесы, жене – ароматы.
Или вот вопрос на засыпку, очень часто звучащий с телевизионного экрана:
- Здесь нужен дорогой порошок!
Так и хочется поинтересоваться:
- Неужели героин?
Или такой совет по применению стирального порошка: попробуйте «Люкс», «Фукс», «Пукс» и вместо старых пятен …
Так и хочется:
- Будут новые!
Или с экрана «телека» тоном жизнерадостной кретинки дамочка вещает:
- Обычно антипресперанты оставляют белые пятна…
Так и хочется добавить:
- А эти черные!
Предлагаю новую рекламу «Роллтон». Звучит она примерно так:
- Мне кажется, что я больше стала нравиться мужу с тех пор, как перестала готовить … «Роллтон»!
…Недавно вхожу в квартиру, а жена телевизор смотрит. Снял обувь, вхожу в ванную и слышу, как супруге по «ящику» дают полезный совет:
-Шамту» поднимает…
Возвращаюсь в гостиную, а мне поясняют:
- Головокружительный объем от самых корней!
Действительно, реклама жить и не тужить помогает. Она заснуть не дает до конца … телепередачи. А кто с рекламой по жизни шагает … от скуки не умрет никогда!


Культпоход


Культпоход
(Быль)
Нынешнее поколение и слова-то такого не знает. А вот в наше время…Да, было время, когда культурные запросы граждан удовлетворялись в плановом порядке.
Еще будучи студентами первого курса местного университета, а это было в конце 70-х, решили мы с приятелями посетить консерваторию. Как полагается, купили билеты Даже нам, студентам, они были по карману. Стоим, покуриваем.
-Этим, видимо, в нагрузку билеты дали…- слышу разговор двух интеллигентного вида девушек, проходивших мимо.
И как они выяснили, что мы не являлись завсегдатаями таких культурных учреждений, ума не приложу! Может, по нашему рабочее-крестьянскому виду?
И вот мы в зале, к слову, заполненном довольно прилично. Честно сказать, что не ожидали. И это при таком разнообразии культурных развлечений! Расположились в мягких и уютных креслах, кстати, как потом выяснилось, предательски мягких и уютных. Почему?
Когда заиграл орган, с нами начало твориться что-то невероятное. Точнее сказать, очень даже вероятное, если учесть, что накануне спать легли мы только поздно ночью. Известное дело, студенческая общага.
Первым сдался крепыш Николай, кстати, в прошлом десантник. Он удобно откинулся в кресле и сладко заснул. Правда, приходилось его время от времени толкать локтем в бок, так как мешал своим храпом. Конечно жн не нам, а интеллигентного вида хранителям Баха. К тому же, его раскрытый в экстазе от классической музыки рот, несколько шокировал дамочку, сидевшую в соседнем кресле.
Первое отделение я и двое моих приятелей стойко боролись с предательски подкрадывающимся сном. Кажется, совсем недавно с неимоверным усилием открыл глаза, как веки, словно налитые свинцом, снова закрываются.
Но когда солистка под аккомпанемент органа запела колыбельную:
- Спи моя Светлана, спи, как я спала. В уголок подушки носиком уткнись…
Я уткнулся этим самым местом в мягкую обивку кресла и чуть не последовал указаниям, но опять собрался с силами и открыл свои очи. Голова безвольно ронялась на грудь. Ну, настоящая пытка сном! Как говорится, за собственные деньги и столько неудобств!
А здесь еще приятель шепчет на ухо:
- Баиньки, детка, спички вставь под веки…
Но лучше всех устроился второй мой приятель, который давно зарекомендовал себя как знаток классической музыки. К слову, он утверждал, что закончил музыкальную школу по классу фортепиано. И именно по его предложению мы направились в этот мучительный культпоход.
Так вот, этот приятель уютно устроился в кресле и закрыв глаза совсем не в такт дирижировал, что-то тоскливое напевая себе под нос.
Как долго длилась первая часть концерта, сказать не берусь, так как она мне показалась вечностью. В перерыве под неодобрительные взгляды соседей по партеру мы вышли освежиться и покурить. И как-то не договариваясь, двинулись к выходу. Даже продвинутый в классической музыке приятель не стал настаивать. А если бы стал…
К чему я вспомнил далекие уже годы юности? Просто вдруг так снова захотелось снова сходить в культпоход. Еще как захотелось! Просто в нашем небольшом провинциальном городке большое «культурное» событие. Так, афиши, расклеенные по всему городу, оповестили, что в одном из кафе пройдет сеанс пока еще не бывалого культурного действа – сеанс стриптиза. Спрашивается, почему, если стриптиз, то обязательно сеанс. Словно, сеанс психотерапии или гипноза.
Правда, афишка долго не провисела – видимо враги культурного прогресса постарались. Никакого прогресса к современной массовой культуре!
Ведь многие, я имею в виду сильную половину нашего городишки, не отказались бы получить, даже в нагрузку, билетик на такое эпохальное культурное мероприятие. Почему бы и ветеранам труда, инвалидам 1-2 групп не сделать скидку к цене на билет процентов хоть бы на 50? А то цены так загнали, что не каждому по карману. Где же социальная справедливость? Я просто о том, что культура у нас становится очень уж элитарной.
А главное – пожаловаться некому на этот беспредел. Раньше хоть в горком партии сходишь, глядишь, и на душе полегчает.
Так вот, я на сигаретах сэкономил, но культурное мероприятие не упустил. Прихожу в радостном предвкушенье встречи с прекрасным. В зале кафе много молодых лиц. И эти туда же! Вроде бы современная молодежь испила чашу сексуальной свободы до дна.
Наконец выходит на небольшую сцену примадонна. Да таких, с позволенья сказать, красавиц и в нашем городе хватает. А за такие деньги… Нет, я верю в целомудрие женщин нашего городка, ведь без этого не пришлось бы заезжую, с позволения сказать, девушку приглашать.
И вот звучит музыка. Девушка, подергивая бедрами, начинает  медленно раздеваться. Так буднично, словно душ собралась принять. Словом, такое ощущение, что эта девица здания перепутала – общественная баня через дорогу. А сможет, как в том старом анекдоте: баня, а через дорогу раздевалка. Естественным образом присмотрелся я к прелестям девушки, а они посинели. Может, свет такой в зале. Скорее дело в другом – еще отопительный сезон не начался, хоть на дворе уже осень.
В результате заезженная, простите, заезжая артистка похожа на ощипанную курицу – такая же тощая и синяя. Настоящий «Сукин хэнд». Действительно, девушка не первого употребления. Так и хотелось заказать у официанта для нее второе блюдо. Только таких худых за год не откормишь.
Пока длился этот сеанс, если так можно выразиться, у врача пульмонолога, все какой-то горячий жеребец мне в затылок дышал. Я уже за свою девственность опасаться начал. Но главное – во время этого культурного просмотра никто не заснул. Как говорится, на лицо культурный прогресс. Раздеться догола на сцене – это вам не Баха сбацать!
К счастью, все закончилось довольно быстро – сколько же можно девушку мучить? На душе же остался неприятный осадок от увиденного – лучше бы я не смотрел! Ночью спать плохо буду – кошмары будут сниться.
Нет, в такие походы за культурой я больше не ходок! Лучше подремлю на диванчике перед телевизором. Вот где культура: стреляют, режутся – с ума сойти! Но главное – за все это денег платить не надо. Вот вам и основное завоевание в борьбе за социальную справедливость.



Кобелиная любовь

Вечерком воскресного дня только и полежать на диванчике, что я с большим удовольствием и делал. О чем-то своем верещал телевизор, настраивая меня на веселый лад. Под мелодичный звон посуды, которую мыла жена на кухне и музыку из телевизора я задремал.
Разбудил звонок в дверь. Оказывается, соседка. Делаю вид, что сплю. Из прихожей доносится разговор. Прислушиваюсь – последние новости «сорока на хвосте принесла».
Соседка, как обычно перед часовой беседой:
- Нет, нет, даже садиться не буду. Я своему обещала, что, на этот раз, скоро приду. Да и холодец на плите варится.
«Понятно, - думаю, - Ивану сказала (это муж), что через пять минут придет, а сама приказала через каждые пятнадцать минут помешивать…»
А соседка-сорока все «трещит»:
- Девочка моя, такая умненькая, воспитанная! Как я ее люблю! Так, бедняжка, исстрадалась! Наконец-то все счастливо закончилось! На этот раз такой, ну, такой ей мальчик попался – загляденье! Черненький, резвый! Как они целовались!
«Ясно, - думаю, - с первым мужем дочь свою развела, так теперь нового дурака подыскала. Не завидую я этому парню – характер у доченьки…»
А соседка все гнет свою линию:
- Бедная моя доченька, с первым ей так не повезло! С виду орел, но как мужчина!..
«Вечно им мужики поперек горла стоят, - думаю с обидой. – Разве можно такие интимные подробности с чужими людьми обсуждать?»
- А этот, второй, - настоящий кобель! – продолжает свою исповедь соседка.
«Вот женская психология! – размышляю сам себе. – Трудно понять, когда «кобель» это плохо, когда хорошо».
- Я даже специальную книгу про это, ну, размножение прочла, - трезвонит соседка.
Видимо ей собственного опыта не хватает. Тогда бы лучше молодым «Камасутру» подарила.
- А этот, черненький, хоть экстерьер у него несколько похуже, - продолжает болтать соседка, - очень прыток! Быстро наверх вскочил!
Ну и повадки! Такова нынешняя молодежь! А эта старая вешалка, видимо, в замочную скважину подсматривала?
- Дело свое знает! – упоенно верещит соседка в восхищении. – Кабы все так! А то сегодня большинство особей мужского пола только условно самцами назвать можно. Вон мой, ай, даже говорить не хочется! Вот я моей Дашеньке и позавидовала.
«Эко, - думаю, - дочку соседскую Машей зовут. Промашка какая-то вышла».
А соседка разрывается:
- Не успел мальчик дело сделать, как те двое, его хозяин и мой, сели выпивать. Вот алкаши. Сами не могут, так хоть за другого порадуются.
Понятно, это  она о своей сучке рассказывала… и о своем муже. Как говорится, о самом дорогом.


Расисты


Расисты
(Быль)
В кабинет к коллегам наведался Степан Сергеевич. Коллеги упорно работали, щелкая по клавишам. Компьютеры подмигивали, принтеры подвывали. Скукотища.
Сергеевич уже принял на «душу населения» и ему явно хотелось продолжить этот праздник жизни.
- Может, кто сбегает? – со слабой надеждой спросил он.
Коллеги упорно молчали, изображая упорный труд.
- Займите хоть немного денег! - сделал последнюю попытку Сергеевич.
А в ответ, как говорится, тишина.
Степан Сергеевич посидел еще немного и решил распрощаться с негостеприимными коллегами:
- Прощайте, расисты, от вас ни красненького, ни беленького не дождешься!


«А в доме пахнет воровством…»


«А в доме пахнет воровством…»
Екатерина Петровна пришла домой непривычно рано. Честно говоря, воспользовалась тем, тот начальник отлучился до конца работы по каким-то служебным делам. Радостная, она прибежала домой и торопливо  вставила ключ в верь. Не  входит полностью! Такое ощущение, что с обратной стороны вставлен ключ. Что такое? Супруг должен быть на работе, дети на занятиях. Учатся они в институте в областном центре. Кто же это может быть? Женщина не на шутку разволновалась. Неужели воры? Чего только на службе не наслушаешься – одного обворовали, у второго дачу обчистили, у третьего машину угнали. Чем нечистый не шутит!»
Еще раз осторожно подергала ручку двери. Нажала на кнопку звонку. Заперто. Присмотрелась к замку – следов взлома, кажется, незаметно. Может, все же муж с работы отпросился? А может, заболел? Лежит на кровати и встать не может!
- Коля, Коля, ты слышишь? – постучала Екатерина Петровна в дверь.
Тишина. Женщина постучала еще громче. Опять никакого ответа. Тогда она пошла вокруг дома, вглядываясь в окна и время от времени выкрикивая имя мужа. Долго стучала в занавешенное окно спальной комнаты. А в ответ – тишина.
Тогда обеспокоенная Екатерина Петровна достала из сумочки мобильный телефон и решила позвонить мужу.
- Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети… - послышалось из трубки.
И в это время женщина услышала, как там, за окном, что-то загремело. Будто бы что-то упало. Кажется, стул. Тогда Екатерина Петровна поняла, что нужно делать. Она набрала номер милиции. Коротко изложила ситуацию.
- Сейчас будем, - заверили в трубке.
И, правда, через минут пять дома уже взвизгнул тормозами «Газик». Два бравых молодых парня в милицейской форме быстро подошли к дому и взялись за дело. Один энергично нажимал на кнопку звонка и дубасил в дверь, другой – пошел вокруг дома.
- Откройте, милиция! – вопил первый.
Второй громко стучал в окно.
Единственный эффект всех этих «мероприятий» - начали собираться соседи. Кажется, все должны быть на работе, но нет же – сколько их. Вот пенсионерка Дарья Петровна прибежала чуть ли не босиком.  Сосед, Николай Павлович, пришел раньше всех и занял наблюдательную позицию на скамеечке возле дома напротив. Лариса Николаевна пришла с подругой Кнориной с соседней улицы – видно, что тоже собирались впопыхах.
- Может, плохо стало Николаю, - бубнела Лариса Николаевна, - а, может, воры.
- Знаем мы этих воровок, которых приглашают тогда, когда жена на работе, - отвечала ей незнакомая женщина, тоже пристроившаяся к забору в предвкушении бесплатного развлечения.
Эта гнусная догадка незнакомки больно уколола Екатерину Петровну. Она зло глянула на непрошенную гостью и чуть ли не отдала приказ милиционерам:
- Ломайте дверь, сейчас из сарая гвоздодер принесу.
Эти магические слова подействовали. Дверь как-то сразу отворилась и из нее показался Николай Гаврилович, усиленно потирая кулаками глаза.
- Гляди, голубчик, умаялся, - зло шипела незнакомая женщина. – Укатали сивку крутые горки.
- Я рада, что муж дома, - нашлась Екатерина Петровна, но я слышала, что на чердаке кто-то ходит.
Действительно, ей показалось, что там, на чердаке, куда вел люк из веранды, кто-то скрипел, перемещаясь по деревянным перекрытиям.
Спасибо, ребята, - повернулся муж к милиционерам, - ничего не нужно. Мы сами разберемся.
- Нет, - не согласилась хозяйка, - ищите вора! Я слышала!
Милиционеры мягко, но решительно отстранили Николая Гавриловича и нырнули в проем дверей. Немая сцена – все застыли в ожидании. Послышалось какое-то чертыханье, потом скрип перекрытия, вскрик. И вот уже заскрипела лестница, а через некоторое время появилась в сопровождении милиционеров слегка смущенная женщина с паутиной на волосах.
- Воровка! – зашипели старушки.
- Никакая я не воровка, - молодая женщина горда вскинула голову. – Меня в гости сам Николай Гаврилович пригласил.
Но Екатерину Петровну добила все та же не незнакомая женщина, громко, во всеуслышание, заявившая:
- Да она знала, что мужа с любовницей застукала, вот и милицию вызвала.
Знала? Нет. Но надеялась… что это не так.


понедельник, 30 декабря 2013 г.


Как я однажды был актером
(Быль)
Звучит команда «мотор», и начинается самое невероятное таинство, имя которому кино. Пронзительный свет софитов, выразительные лица актеров – ты попал в сказку!
Было это в далеких 80-х. С друзьями-студентами шел я на съемки «своего» первого фильма. Просто нам предложил подзаработать знакомый студент с театрального института: нужны были люди для «массовки». За час обещали рубля четыре, а для нас, студентов, это было немало.  С трепетным сердцем предчувствовали мы встречу с миром прекрасного искусства  .. и хрустящими купюрами.
И вот гостиница, где разместилась съемочная группа. Нас, а это четыре изголодавшихся студента, пригласили подождать немного в номере. Наконец помощник режиссера принес четыре дешевых бутылки вина и коротко рассказал о том, что от нас нужно.
Как оказалось, снимался документальный фильм Ростовской киностудией. Он должен был рассказать о судьбе парня, попавшего в юности в плохую кампанию. За драку попал на скамью подсудимых, а потом – в колонию. Вот там, в колонии, и произошло переосмысление поступков, своих обязанностей перед обществом. Парень за хорошее поведение был освобожден досрочно, устроился на завод и стал передовиком. Встретил хорошую девушку, которая его полюбила, и создал крепкую советскую семью. Теперь уже подрастают дети, парень, теперь уже настоящий мужчина, пользуется заслуженным уважением в коллективе. В семье лад и достаток.
На роль главного героя этой документальной киноленты пригласили парня, который действительно прошел такой путь. Фильм должен был стать хорошим примером для оступившихся ребят, которым общество давало возможность стать на правильный путь.
- А зачем вино? – поинтересовались мы у помощника режиссера.
- А чтобы все было по настоящему, - ответил он и добавил: - Но вы только все сразу не пейте, чтобы на несколько дублей хватило.
Потом наш работодатель немного подумал и принес еще две бутылки:
- Погрейтесь.
Мы, конечно, погрелись. А здесь уже и на съемки идти нужно. Эпизод снимали во дворе многоэтажного дома. Сначала подготовка к первому дублю. Снималась сцена, в которой молодые люди выпивают, сидя на ящиках во дворе дома. Ящики нашли здесь же – видимо их использовали с такой же целью, но только в реальной жизни. По сценарию, после выпивки должна была возникнуть драка. В это время подоспевает машина патрульно-постовой службы и хулиганов задерживают.
Загораются софиты и объявляется первый дубль. Мы вчетвером и главный герой рассаживаемся на ящиках, потом достаем «бухало». И все так получилось знакомо, как в реальной жизни.
- Открывайте бутылку! – кричит режиссер.
Как открыть, когда пробка пластмассовая, а никаких колюще-режущих предметов, даже у главного героя, нет. Были тогда такие противные пластмассовые пробки, которые крепко-накрепко запирали «чернила». Тогда я, вспомнив былое, подцепляю зубом пробку и ловко ее сдираю.
- Повторить! – кричит режиссер. – Больше света! Чтобы вино играло!
Повторяю на другой.
- Еще один дубль! – кричит оператор.
Наконец все открыто и уже стоит на ящике.
- Теперь пейте! – звучит еще одна команда.
С чего пить, когда нет стаканов? Правильно, остается применить проверенный способ – «с горла».
- Хорошо, хорошо! - кричит оператор. – Квалифицированные актеры попались. Больше света, чтобы вино играло!
Выпили. Закуски, конечно же, никакой нет. Совсем как в жизни! Вот он, социалистический реализм, в действии.
-Хорошо! – кричит опять режиссер. – Второй дубль.
- Какой второй дубль, когда все вино уже выпито! – возмущаемся мы.
- Принесите им еще! – командует режиссер. – Там, в съемочном автобусе, два ящика вина.
Второй дубль, третий … закуски нет.
-Хватит! – командует режиссер. – Это можно принять.
Так мы уже приняли.
-Теперь сцена драки!- распоряжается громким голосом режиссер. – Дубль первый. Мотор!
Драка получилась весьма реалистичной – так выпили ж немало. Все выкачались в грязи.
- Хватит, хватит! – останавливает режиссер. – Хорошо у вас получилось.
Мои товарищи почесывают кто бок, кто голову, явно готовые продолжить…
- Вот в 75-ом была у нас драка на «Шариках»… - с ностальгией вспоминает главный герой.
- Все, все! – спешит снять все необходимое режиссер. – Теперь выезжает милиция.
И здесь действительно из-за угла дома выезжает милицейский “УАЗик» и резко тормозит около нас. Открываются дверцы и из машины и из нее ловко выскакивают парни в милицейских фуражках. (Нам потом сказали, что это была лучшая патрульно-постовая группа в городе.)
И здесь мы без всякой команды срываемся с места и несемся так, что только ветер свистит в ушах. Нет, милиционеры нас не догнали. Мы, как зайцы разбежались по двору.
- Довольно! – кричит режиссер на милиционеров. – Разгоните мне актеров “массовки”.
Останавливаемся все , тяжело дыша. Гулко стучит сердце – а могли бы догнать. Тогда, точно, выпрут из института.
- Хорошо получилось, - кивает головой оператор. – Больше дубля не нужно.
- Теперь сцена задержания! – не успокаивается режиссер. – Возьмите вот того, самого шустрого.
Милиционеры взяли одного из нас и стали крутить ему руки. Мы покорно стояли в стороне – это же понарошку!
- Снято! – командует, наконец, режиссер. – на сегодня все.
Софиты погасли – чудесный свет фантазии и творчества исчез. Милиционеры курили возле своего “УАЗика”, зло поглядывая на нас. Из автобуса съемочной группы начали выносить главного героя.
- Что с ним? – заволновались мы.
- Да ничего, - буднично пояснил помощник режиссера. – Просто выпил лишнее. В автобусе ящик с вином остался, так он приложился на халяву.
Главного героя, как павшего воина, бережно, на руках. Поднесли к “УАЗику” и стали грузить.
Куда его? – испуганно поинтересовался я.
        - Домой, - равнодушно объяснил осветитель, который рядом со мной собирал свои осветительные приборы. – Каждый день таким домой привозят. Жена говорила, что больше не пустит на съемки.
        Дверцы “УАЗика” брязнули и он отчалил. Лучшая патрульно-постjвая группа городского отдела милиции повезла пьяненького главного героя домой. Мы придвинулись к дверям съемочного автобуса – нам должны еще  честно заработанне рубли. Из автобуса вылез ла солидная женщина с ведомостью. Но почему-то она зажимала нос двумя пальцами.
       - Стошнило бедного героя, - пояснила она режиссеру, который подошел к нам.

   Состоялся  оперативный расчет и усталые и довольные мы отправились восвояси.

…А потом ягодки

…А потом ягодки
(Быль)
Недаром говорят, что болезни – наказание за грехи. Вот и Петрович со вчерашнего вечера крутится на кровати, как, простите за невеселое сравнение, грешник на горячей сковороде в аду. Бедняга и ойкает и ахает и еще не совсем подходящие слова вспоминает. (И теперь не кается негодник!)
Жена, а что ей до чужих страданий, на работу сбежала. Сыпнула Петровичу в рот горсть каких-то таблеток и еще какой-то перцовой настойкой спину натерла – ой, как горит! 
Крутится Петрович на сбитых простынях, как уж. Врача вызывать не хочет, в поликлинику сил нет тащиться. Да и кому нужен пенсионер!
И что это за настойку купила жена в аптеке? Лучше бы из магазина бальзама, настоянного на травах, принесла! Тот не только тело, но и душу лечит. А эта, эта! Только палец после нее облизал, так губы печет так, что терпеть невозможно. И зачем такую настойку производить, если ее внутрь принимать невозможно? А еще пишут на этикетке, что спирт семидесятиградусный!
Словом у Петровича телесные и душевные страдания. Спина горит, губы горят, душа болит, а выпить нечего! А тут еще этот радикулит, чтоб его! Ни сесть, ни лечь, ни ойкнуть, ни вздохнуть, ни простите…
Кто там еще скребется?
Ага, Сидорович, сосед, заглянул в гости. Что-то он очень хмурый.
- Что Сидорович, - смеется Петрович, - неужели водку отменили?!
- Все смеешься, - злится сосед, - Бог тебя за твой поганый язык покарал, а ты все смеешься. Мало тебя в спину «звездануло»? Большой грешник ты, Петрович!
-Ну не злобствуй, Сидорович, - успокаивает соседа Петрович, - смотри, будет то, что мне!
Какой здесь смех – сквозь слезы. И хихикнул бы, да как кольнет в спину, что хоть на стенку лезь! И пока Петрович от смеха и боли дергался, Сидорович начал к бутылочке медицинской присматриваться. Мол, чем тебя здесь лечат, может, и мне поправить здоровье можно?
- Что здесь нарисовано? – заинтересованно так спрашивает.
- Лучше прочти, что пишут, - советует Петрович.
Взял гость в руки ту небольшую бутылочку и читает:
- Спирт 70 процентов.
Повертел, повертел и говорит:
- Сколько здесь того спирта!
- 50 граммов, - поясняет Петрович.
- Так, может, попробовать? – предлагает гость. – Я уже третий день от простуды маюсь, а жена денег на водку не дает. А это же лучшее лекарство. Тяжело в нынешних условиях выживать пенсионеру!
- Я уже пробовал, - смеется Петрович. – Чистый динамит!
- А что нарисовано? – не сдается гость.
- Стручок перца, - поясняет больной.
- Ладно, бог не выдаст, а свинья не съест, - говорит Сидорович. – Давай воды запить. Люди от простуды специально перцовкой лечатся.
- На кухне возьми, - стонет от боли и смеха больной.
Гость удалился с бутылочкой на кухню. Слышно, как из крана набирают воду. Потом вздох, небольшая пауза – и вой. Звон разбитого стекла, топот – и тишина, мертвая тишина. Как пить дать, забыл дверь за собой закрыть.
Вот как проняло человека! Минут пять Петрович от боли и смеха дергался. Наконец успокоился. Опять пришли мысли о бренности жизни.
А вечером опять пришел Сидорович. Осторожно подсунул к себе стул, но, подумав, так же осторожно его отставил.
- Что, - невесело усмехнулся измученный болью Петрович, - пришел за второй бутылочкой с перцем?
- Прости, что разбил твою бутылочку с натиркой, - прокашлявшись, просипел гость. – Как глотнул … лучше бы ты ей спину натирал! Для употребления внутрь она непригодна. В горле пекло, словно пожар. Чтобы огонь погасить, пришлось с ведро воды выпить. Думал, пищевод и кишки прогорят. Но Бог пожалел.
- Да садись ты! – предлагает гостю Петрович. – В ногах правды нет.
- Спасибо, я лучше постою, - качает головой Сидорович. – Я как к вечеру в туалет пошел, так плакал навзрыд.
- Так совесть замучила? – улыбается сквозь боль Петрович.
-Да нет, перцовая настойка эта злосчастная! Входила она адским огнем, а выходила еще хуже – адский огонь, но только с другой стороны.
После этих слов «скорую» пришлось Петровичу вызывать - очень уж смешливый. Да и недаром же говорят люди: «Не смейся с чужого горя!»


Не говоря плохого слова

Не говоря плохого слова
(Быль)
Произошло, когда еще текли «молочные реки с кисельными берегами». Когда за обычную бутылку водки можно было получить чуть ли не половину Союза.
И хоть у дедушки Василия не лежала душа к такой коммерции, но, как говорится, жизнь заставит. Просто в те времена не было такого сервиса, как сейчас, когда можно купить даже птичье молоко – лишь бы деньги были. А тогда все было в дефиците. Зато люди были более отзывчивыми. И простой человек за поллитровку мог приобрести то, что сейчас за всю пенсию не купишь. Все тогда, в ту чудесную пору, было кругом колхозное, народное, все принадлежало человеку, который этим успешно пользовался. И не нужна была людям эта самая приватизация или, как говорят, «прихватизация». И без этого каждый был хозяин доверенного ему народного добра. Конечно, в разумных пределах.
Вот в то бутылочно-стаканное время и произошла эта история. Однажды дедушка Василий встретил Петра, который проезжал по государственным делам на «своем» цементовозе – нужно было доставить цемент местному совхозу. Притормозил Петр, увидев  старика, который ему какой-то далекой родней приходится. Недаром же в то время говорили, что все люди – братья.
- Будь жив, дед Василий! – приветствует рубаха-парень старика. – Как живется-можется?
- Да ничего, ничего, спасибо государству за то, что пенсию платит!
Как хорошо теперь – ничего не делаю, а государство каждый месяц по 60 рублей через почтальонку пересылает. Раньше о таком и не мечтали. Проработал человек всю жизнь в колхозе, а ему вместо пенсии кукиш с маслом. А теперь живем как у Бога за пазухой – и самим хватает, и детям, внукам помогаем. Да и сколько нам нужно!
- Хорошо, я рад за тебя дед! – прощается Петр. – Извини, спешить нужно.
- Слушай Петро, - отважился старик, - нельзя ли немного мне цемента насыпать? Понимаешь, нужно фундамент дома подправить.
- Знаешь, дед…- замялся Петр, - за каждый килограмм спрашивают.
- А у меня самогоночка найдется…- выдал свой последний аргумент старик.
- Куда сгружать? – поинтересовался Петр.
- Не знаю, - смутился старик, - может быть, в мешок?
- Открывай баню! - распорядился рубаха-парень. – Дуть, так дуть!
Петр подогнал цементовоз к бане, ловко выскочил из кабины и сунул в дверь толстый гофрированный шланг. Парень так же ловко забрался в кабину. Мотор взвыл - и цемент пошел…
«Смотри, какой ловкий, - подумал старик. Нужно будет самогоночки долить за оперативность».
Мотор надрывно погудел и Петр опять высунулся в окошко кабины:
- Хватит?
- Наверно, хватит, - замахал руками дедушка Василий. – А сколько ты надул?
- Да с тонну, - пояснил рубаха-парень.
- Ой, ой, - замахал руками старик,- куда мне столько цемента?!
- Пользуйся дед! С тебя трехлитровка самогона.
- Сейчас принесу,- заверил дедушка Василий.
Петр ловко выскочил из кабины и начал тащить из бани шланг. Как только он это сделал, из двери вылетело что-то очень страшное – на четырех ногах, все в клубах цемента - и страшно закричало. Это нечто чуть не сбило с ног старика и исчезло в лесу, который начинался за огородом.
Старик покряхтывая встал, отряхаясь от цементной пыли. Петра в пределах видимости не было
«Какой быстрый», - подумал дедушка Василий, оглядываясь.
И здесь из дома вылетают Василий и жена старика, бабка Марья.
- Что стоишь, старый дурак! – кричит старуха. Иди искать нашего бычка! Я его в бане заперла, чтобы не сбежал.
Потом, когда бычка уже нашли и насколько это возможно очистили от цемента, сели за стол. Старуха собрала что Бог послал. Петр почему-то уже никуда не спешил. Дедушка Василий разлил по стаканам самогонку.
-Ну, взяли! – скомандовал Петр и ловко опрокинул в рот стакан. Вслед за ним этот маневр повторил и старик. Крякнули разом и начали закусывать.
- И все же здесь без черта не обошлось! – пробормотал старик.

- Не говоря плохого слова, - поддержал его Петр, закусывая следующий стакан салом, - но мне вдруг показалось, что я до чертиков допился.

«Есть немного…»

«Есть немного…»
 (Быль)
У Петровича маячил впереди жуткий залет. Пять часов ночи, а он даже жену не предупредил, что задержится. Да и как объяснить очередную задержку, когда она уже пятая подряд?
В предыдущие «задержки» он хоть пораньше приходил, да и всегда находил, что приврать – Бог фантазией не обидел. А что сочинить сейчас? Не говорить же правду, что от любовницы никак не мог отделаться. Пристала, как банный лист, побудем еще, почему ты так рано меня оставляешь?
Теперь вот иди и оправдывайся. Если бы это было в первый, ну, второй, ну, третий раз он бы наплел с три короба. Но здесь нужно что-то особенное. Но что? Да еще объясняй, почему по «мобиле» не отвечал. Ну с этим вроде проще. Можно сказать, что батарейка разрядилась. Нет, не пойдет, это уже было. Жена тогда ему новую батарейку в «мобильник» купила. Ладно, скажу, что забыл «мобильник» зарядить – склероз.
Теперь нужно придумать, как очередную «задержку» объяснить. Может, сказать, что на работе задержался? Уже было на этой неделе. Может сказать, что к брату ходил и с ним немного выпил? Еще проверит. А супруга брата давно на него зуб точит – еще заложит. Придумал!
Петрович оставил свой автомобиль в квартале от дома и уверенной походкой отправился к любимой жене.
Настойчиво позвонил в дверь собственной квартиры. Дверь тут же открылась, будто благоверная стояла наготове. Петрович посмотрел супруге в лицо. Злющая! Сейчас начнет! Нужно опередить!
- Спишь, а я с машиной мучаюсь, – буквально закричал Петрович, отирая несуществующий пот со лба. - Заглохла, сволочь, в четырех кварталах от дома. И никакая … не остановилась, чтобы помочь. Сколько я руку не поднимал, никто не остановился. А тут еще «мобильник» забыл зарядить! Одевайся скорее – пойдем машину толкать! Быстрее, быстрее! Пока тут будешь поркаться, машину «разуют»!
Супруга начала лихорадочно собираться. Прямо на халат натянула плащ, вскочила в мои резиновые сапоги, которые я на рыбалку одеваю. Так, с непокрытой головой, и выскочила из подъезда вслед за Петровичем. До машины они буквально бежали.
- Повезло! – почти искренне обрадовался Петрович.
Открыв дверь, Петрович поставил машину на скорость. Держась одной рукой за руль, второй Петрович стал толкать машину.
-Помогай! – крикнул он жене.
С трудом они вдвоем сдвинули легковушку с места и упираясь изо всех сил покатили.
- Стой! – скомандовал жене Петрович, - Что-то заклинило.
Петрович для вида открыл капот, поковырялся в двигателе, потом закрыл. Сел в кабину, подергал рычаг переключения скоростей.
- Толкай! – крикнул жене в окно.
Та подналегла, и машина покатилась. Петрович сидел в машине и размышлял о превратностях бытия. Потом все же вылез, чтобы помочь бедной супруге. Лицо жены покраснело, и со лба градом катился пот.
С горем пополам они докатили легковушку до дома и решили поставить под окном – в гараж уже поздно тянуться. Светало.
- Устал, бедняжка?! – спросила жена.

- Есть немного! – гордо сознался Петрович.

Урок садомазохизма

 Урок садомазохизма

Сижу на унитазе и слушаю, что там по «ящику», который стоит  в гостиной  происходит. У меня на повестке дня сериал. Нет, это не то, что я делаю, а о том, что по телевизору показывают. Любимый мой сериал идет. Но, простите за натурализм, прихватило.
Опять рекламная пауза! Из-за этих пауз несварение желудка. Только в сериале герой обнимет свою любимую, как – рекламная пауза. Только они решат предаться любви – рекламная пауза. Только разгорается жаркий поцелуй – рекламная пауза. Из-за этих рекламных пауз скоро менопаузу заработаешь.
Одно хорошо – во время рекламных пауз по своим делам можно отлучиться. Ведь если смотреть все рекламные паузы, можно зомби сделаться, т. е. начать в буквальном смысле выполнять все, что от тебя авторы рекламных роликов требуют.
Сижу я, размышляю, и, представьте себе, слышу:
- Намажьте одну половину яйца зубной пастой «Блендамет».
Интересный ход мысли. Почему именно одно? Надо попробовать. Видимо, незабываемое ощущение?
Но «рекламщики» на этом не успокоились:
- Яйцо опустите в кислотную среду!..
Ничего себе компот!
 - Под воздействием щелочи одна часть яйца станет мягкой… - доносится из гостиной.
Какое-то изощренное косметическое средство.
- А вторая половина яйца останется такой же твердой…
И - стук, словно по … зубам!
Ну, садисты!


воскресенье, 29 декабря 2013 г.

Аллергия


Аллергия
(Быль)
К Петрову пришла заведующая отделом, в котором он успешно трудился, Инна Тихоновна с медицинским вопросом. Просто такой имидж у Петрова – знаток медицины. Приобрел он его весьма случайно – медицинский прогноз, который он дал своему коллеге, оправдался. Откуда такие несвойственные экономисту знания? Просто любит Петрович посмотреть программу «Здоровье». И, конечно же, благодаря этому, приобретает какие-то знания. Вроде бы они и не нужны в жизни, но приятно ощущать себя продвинутым в какой-то специфической сфере знаний. Да и у коллег авторитет повышается.
На этот раз Инна Тихоновна жаловалась на какую-то мелкую сыпь, которая явно не украшала ее лицо. Изъяны женщина старательно заштукатурила, но неудовлетворенность своим внешним видом все же осталась.
И женщину вполне можно понять, ведь у нее новый любовник. Причем моложе, чем она. А это всегда придает женщине уверенность в своих чарах, а значит, и повышает самооценку.
Петров с видом маститого эскулапа уставился на лицо «пациентки». Честно сказать, на нем он толком ничего не рассмотрел – толстый слой штукатурки, как всегда, надежно скрывал  все изъяны – природные и приобретенные за долгие годы женского счастья. Недаром говорят, что каждый счастливый миг оставляет на лице у женщины автограф, который приходится скрывать не столько от мужа, сколько от любовника и коллег.
Почесав затылок, Петров выдал первое, что пришло ему на ум:
- Аллергия.
«Пациентка» облегченно вздохнула, так как ее, видимо, мучили иные подозренья. Петров, обрадованный легким решением задачи, выписал «рецепт» - накарябал на отрывке листа «докторским» почерком название противоаллергийного  медицинского препарата, название которого случайно знал. Прием прошел успешно, и Петров получил начальственный «чмок» в щеку. Обрадованная пациентка умчалась, а Петров еще долго думал о том, как важно иметь медицинские познания.
Через два дня «пациентка» пришла снова. Ее беспокоило то, что прыщики, после приема назначенных «доком» препаратов, никак не хотели исчезать. Это, конечно же, очень беспокоило красавицу, ведь отношения с любовником вступали в решающую фазу – пошел разговор о том, что любовники хотят съехаться и начать совместную жизнь.
Еще раз осмотрев потерпевшую, Петров подтвердил – аллергия.
Через день Инна Тихоновна перестала с ним здороваться. А еще через день над ним стали смеяться все коллеги. Просто прошел слушок, что красавица, опасаясь за свою внешность, все же посетила настоящего врача…и была направлена к венерологу. Тот сделал заключение – сифилис.
Этот роковой вердикт стал концом любовной эпопеи несравненной Инны Тихоновны. Суровая проза жизни вмешалась в планы любовников, между которыми пробежала черная кошка подозрений.
Инна Тихоновна поняла. Что ее любовник не такой уж однолюб. Любовник же заподозрил в измене свою избранницу. Словом, лечение одно, но дружба врозь.


Членовредительство


   Членовредительство
(Быль)
   Петрович давно задумывался над этим словом. Явно у него нехороший смысл. А к своему мужскому достоинству он относился очень уважительно. Оно его никогда еще не подводило. А здесь вредительство…
Свои сомнения насчет этого слова Петрович вспомнил, когда пришлось лечь на вынужденную операцию по удалению закупоренной тромбом вены. Хорошо, что еще жив остался. Ведь тромб мог бы попасть и в сердце…
Вот только одна беда – разрез скальпеля должен был пройти около самого основания мужского сердца, не менее дорогого Петровичу. Ведь его планы на мужское долголетие простирались очень далеко.
Весь в сомнениях Петрович готовился к операции – а как у хирурга рука дрогнет? Скажем, скальпель соскользнет? И увянет «боровик». Может быть, врач заядлый грибник и сработает многолетняя привычка. Как назло противная вена проходила всего лишь в нескольких сантиметрах…
Своими сомнениями Петрович поделился с супругой.
   - Давно пора! – сказала, как отрезала, дорогая половина. – Может, меньше будешь за бабами бегать.
   - А что мне делать, когда у тебя все время то давление, то мигрень! – обиделся Петрович.
Перед операцией обрили все. И это хорошо, так как меньше возможности промахнуться. Уже лежа на операционном столе на ум опять пришли неприятные мысли о членовредительстве. Ведь во время операции всякое бывает… Он, может быть, в последний раз взглянул на свое голое мужское достоинство, и ширмочка закрыла обзор.
Делали операцию при местной анестезии. Петрович с беспокойством прислушивался к своим ощущениям – в любой момент это могло быть то. У него даже пот со лба выступил. Хорошо, хоть медсестра промокнула его салфеткой и, как показалось Петровичу, приязненно на него посмотрела.
   «Эта не должна позволить надругаться над человеческим достоинством», - с благодарностью подумал Петрович.
   Хирург и ассистент все время болтали о чем-то. Как можно отвлекаться в такое важное время! Петровичу казалось, что операция тянется бесконечно.  Внутренне напряжение у пациента нарастало.
- Все! – сказал врач, и сердце у Петровча похолодело.
Оказалась операция закончена. Тогда Петрович осторожно ощупал свое достоинство.
Все участники операции - хирург ассистент, медсестры – рассмеялись.
- Не бойся, все на месте! – заверил хирург.
- Действительно, на месте! – пропищала тоненьким голосом, в котором чувствовался оттенок восхищения, медсестра.
Ей-то Петрович и поверил, а потом потерял сознание. Когда уже приходил в чувство, услышал слова хирурга:
- Очень уж за свое достоинство переволновался.


«Пойдешь работать…»


«Пойдешь работать…»
(Быль)
Семенович сегодня в настроении – веселый такой, общительный. Праздник. Слово-то какое! Праздновать – значит, вести праздный образ жизни, т.е. ничего не делать, иначе говоря, бить или околачивать… баклуши.
     С самого утра лежит Семенович на диванчике и в телевизор поглядывает. Мол, пусть веселят трудовой народ, у которого законный выходной. За что и деньги получают. Ой, что вытворяют! Сума сойти! Ну, юмористы!
Вдруг «мобильник» затренькал – противную же мелодию сынуля установил. Берет Семенович трубку и с ленцой сытого человека:
-Да.
-Степа?
-Да.
-Ты?
-Ну я.
Здесь нужно, видимо, пояснить, что Семенович, по имени  действительно Степан. Но вот только среди его знакомых женщин с таким голосом, вроде бы, не было.
  -Слушайте, - нашелся Семенович, - тот ли вам Степа нужен. А то бывает, что вроде Федот, да не тот.
- Я Памелова Степана ищу, - объясняет женщина.
- Вот видите, - смеется довольный Семенович, - не тот Федот. Я Степан, но Скороспелов.
- Ой, простите, - смущается женщина, - видимо, номер неправильно набрала. Вы уж меня извините. В общем, до свидания.
- Как до свидания?! – игриво возмущается Семенович. – А поговорить.
- А о чем мы будем говорить? – удивляется позвонившая. – Мы же с вами не знакомы.
- Так давайте же познакомимся! – восклицает Семенович, которому надоело смотреть телевизор и хочется с кем-то потрепаться.
- Стара я уже для телефонных знакомств, - смеется случайная телефонная собеседница.
- Зато я молодой! – хорохорится Семенович. – Вот и создадим крепкую семью – ячейку общества. Детишками обзаведемся.
- Так я уже пенсионерка! - возмущается Женщина.
- Пойдешь работать! – расставляет все точки над “і” Семенович.


Срывался голос мой высокий


Срывался голос мой высокий
«Нет, слух у меня, вопреки каждодневным утверждениям супруги, все же есть, - подумал я устало облокотившись на унитазе. Какую ноту высокую взял! За последние годы это явная удача. Надо еще попробовать».
И попробовал. В квартире снизу испуганно заплакал ребенок – забрел, видимо, в туалет по какой-нибудь надобности. Какой резонанс! Мне б на трубе играть. Да теперь уже поздно – вот трублю на унитазе. А тут и новый позыв к творчеству…
Высокий звук разбудил унитаз и тот благодарно резонировал. Мой высокий голос вознесся по канализационной трубе на хозяйственный этаж и через слуховое окно вылетел на свободу. Он взлетел до небес на просторе и отозвался эхом в крышах домов. Знай наших!
Спасибо, соседи понимают мою тягу к высокому творчеству и в милицию не звонят. Правда, понимающе улыбаются на следующий день. А я чувствую себя Карузо. И не зря!

суббота, 28 декабря 2013 г.

Черный день календаря


Черный день календаря
Дело было зимой. Собрались мы с приятелем на рыбалку – подледным ловом увлекаемся. Я уже готов – в прихожей в полной зимней амуниции торчу, а приятель все еще на антресолях запропастившийся валенок никак отыскать не может. А чтоб тебе! Пот уже прошибает. А тот все копается.
От нечего делать большущий настенный календарь рассматривать стал. Девушка на нем в неглиже изображена. С присущей мне стыдливостью отвожу глаза непосредственно на сам календарь. Что это? Почти все числа этого, прошлого, позапрошлого месяца крестиками зачеркнуты. Точнее говоря, весь календарь в крестиках, которые особенно густо усеяли начало года. И только несколько ноликов сиротливо прячутся за спины «крестоносцев». Я даже заинтересовался, что это на календаре отмечают. Ну, как в свое время в армии календарь каждый божий день иглой протыкали или зачеркивали – к «дембелю» ближе. Кстати, такие календарики «дембельскими» называли, так как ими увлекались те, кому уже немного осталось…
А тут выходит в прихожую жена приятеля.
- Сколько можешь копаться? – зудит на мужа. – Вон приятель твой уж весь взопрел.
- А, болезный, нашел! – радуется приятель. – Вот ты куда запропастился.
А я совсем заинтригован, кто это с календарем балует. Возьми и спроси у жены приятеля, дескать, никак мне невдомек, что это у вас на календаре отмечается?
- Очень просто, - невесело улыбается та, - когда муж трезвый домой приходит, я нолик рисую, а когда под градусом – крест ставлю. Сам видишь, что у меня преобладает. Вот и сегодня смело можно день зачеркивать – когда это вы с рыбалки трезвыми приходили. Чем меньше поймаете, тем больше выпьете. Иль не так?
Пожал я плечами – и из квартиры ходу, а за мной и приятель, причем на ходу второй валенок натягивает.

Кроме шуток или Нездоровый юмор


Кроме шуток
или Нездоровый юмор
В палате терапевтического отделения областной больницы, как это говорится официальным языком, находились на излечении три мужчины. И у всех проблемы с сердцем. Самому младшему, Александру, 24 года. Да еще пятидесятилетний Петрович и шестидесятилетний Николаевич. Жили мужики дружно, пока один казус не вышел.
Пришла к Александру жена, молодая, красивая. Радостно улыбается мужу, немного смущаясь пристальных взглядов остальных мужчин. Присела на табуретку, поправила накинутый на плечи белый медицинский халатик. И только собралась открыть рот, чтобы поинтересоваться здоровьем дорогого мужа, как встрял Петрович:
- Кто это к тебе в «отведки», Саш?
- Жена, - немного смутившись, отвечает гостья.
- А кто же тогда к тебе вчера приходил? Кроме шуток, ведь тоже говорила, что жена! – на полном серьезе интересуется Петрович.
Вспыхнула гостья ярче красного мака – и за дверь. Даже сумки свои с гостинцами забыла. После этого случая с неделю мужа не навещала. Насилу тот объяснил, что пошутил товарищ. Дескать, нездоровый юмор.
А с Петровича как с гуся вода. Дескать, кто знал, что «твоя» шуток не понимает!
- Кроме шуток, - обижается на него Александр, - так можно человека до инфаркта довести. Я не о себе, я о жене. Жутко она у меня ревнивая
- Балбес, ты, Петрович, - прокомментировал происшествие старейшина палаты Николаевич, умудренный многолетним и не всегда безоблачным опытом супружеской жизни. – Ты бы мог молодую семью загубить. А кабы Сашкина жена тебя, дурака, своей полупудовой сумкой шандарахнула! Пришлось бы тебя в хирургию переводить. Тогда б уже с тебя вся больница смеялась. А мы б еще твоей жене сказали, что ты помер. Кроме шуток, вот смеху то было!



Не придуманная история
Полная анестезия!
Муж у Анны Филипповны, прямо скажем, пьяница. И как только с этим почетная женщина ни боролась, результат, как говорится, такой же, как после десятилетия реформ в нашей экономике. Одним словом, чем дальше в лес, тем больше негативных последствий. Это когда частной инициативы все больше, а деревянных в кармане все меньше. Естественно, у Анны Филипповны муж по своей частной инициативе все пропивает.
Но глубокоуважаемый Сидор Сидорович до каких-либо проблем не снисходил. Главное, чтобы хватило на бутылку. Выходит, человек нашел свое счастье и в эпоху реформирования общества. Видимый итог этого процесса – выпивки навалом. А где выпивка, там и забвение от всех проблем, как говорится, полная анестезия.
Приходит в родимый дом Сидор Сидорович обычно сам. Но как только переступает порог – полня анестезия. Вот и лежит он частенько в прихожей, так как Анна Филипповна не в силах оттащить его на кровать. Приходится переступать через хозяина, когда из дому нужно выйти по какой-нибудь надобности. Анна Филипповна  привыкла, а вот гости пугаются, когда их просят не вытирать ноги об этот необычный коврик.
Наконец-то у хозяйки терпение иссякло.
- В доме больше этой отравы не будет! – сказала она в сердцах…и избавилась, нет, не от хозяина, а от всего спиртосодержащего в доме. Даже от настойки валерьяны на спирту отказалась, так как женщина она была крепкая и в лекарствах не нуждалась. А муж и шлангом прикинется, лишь бы в себя чего-нибудь этакого горячительного влить. Особенно с похмелья у него – все лекарство. Хоть бы вообще домашнюю аптечку разоружи. Одним словом, выкинула она все это добро, что спирт в себе содержит, за забор усадьбы. У нашего человека все под руками – и даже мусорник. И настойку смородины на водке вылила – для опохмелки даже очень может быть пригодной. Запах на свалке, ну что тебе в местном сельмаге. Коты со всей округи на банкет собрались. Потом выяснилось, что не только коты…
Узнав о последней вредительской акции супруги, Сидор Сидорович с утра сильно пригорюнился. Самого необходимого лишают! А ну как с похмелья сердце забастует, а тут тебе ни настоечки, ни валерьяночки. И тогда – полня анестезия.
Посетовал он супруге и к приятелям подался – горе размочить. Приходит еще довольно крепкий – на ногах держится, а жена воет – куры сдохли! Наелись чего-то на мусорнике и лежат ногами кверху. Сильно переживает хозяйка – столько добра прахом пошло. Решила ощипать курочек – с паршивой овцы хоть шерсти клок. Все же хоть перо останется на подушку. Сказано – сделано. Ощипала все 10 курочек и несчастного петушка и на мусорник занесла. Неужто ж дохлятину в суп!
Сидит женщина, горюет. А вечер уже наступил. Сидор Сидорович по двору ходит – выпить же нечего. И тут видит: со стороны мусорника курочки» покойные» в совершенно голом виде нетвердой походкой плетутся.  Впереди бравый кавалер – петух. У бедняги только гребень торчит на голове, поддерживаемый голой, худой шеей. Все у него посинело – ни перышка же. Как говорится. Хоть бы два, хоть бы три пера!
- Гляди, жена! – смеется Сидор Сидорович. – Рано ты своих несушек отпела и в последний путь спровадила. Это они, видимо, ягодок с настоечки твоей, крепленой водочкой, наклевались – и с копыт долой. Вот что такое спирт – полная анестезия. Со мной ведь всегда с перепоя так же. Спасибо, меня хоть не ощипала!
Поднялась хозяйка с крыльца посмотреть. Боже! Голые, живые, бедные! И без памяти на ступеньках крыльца завалилась от расстройства – полная анестезия. Тут бы валерьяночки – да вся на мусорник котикам пошла. Вот тебе и результат бескомпромиссной борьбы с зеленым змеем! Выходит, пока без спиртосодержащих никак не прожить. Или не так?

Споемте, друзья…


 Споемте, друзья…
(Быль)
Да, все бы хорошо, если бы не мода на бесконечные заседания. Конечно, можно сказать, что иной раз и есть в этом насущная необходимость. Только вот высидеть такие продолжительные заседания не каждому по силам. У кого организм слабее, тот через часок-другой тот начинает носом клевать.
И вот на одном из продолжительных совещаний на трибуну вскарабкался очередной оратор и таким заунывным голосом начал читать доклад, что самые нестойкие, как обычно скопившиеся в последних рядах зала, стали сдавать. Нет бы прислушаться, ведь оратор говорил явно по делу.
Но как тут сладить с организмом! На одного усыпляющее действует чтение книги на сон грядущий, другой не может совладать с собой, слушая продолжительные речи.
Одним словом, некоторые нестойкие из, в целом, внимательной аудитории начали подозрительно опираться щекой на руку, кто-то пониже наклонился над блокнотом, чтобы создать иллюзию человека, внимательно конспектирующего доклад. Кто-то дремал с открытыми глазами. Есть такие уникумы, обладающие таким счастливым талантом. Минут через пять зал подозрительно притих. И тогда председательствующий на собрании, человек с явно развитым чувством юмора, взял в руки, как принято говорить, «первый микрофон».
- Я вижу, некоторые наши товарищи устали. Давайте помолчим, чтобы им не мешать.
В зале установилось гробовое молчание. Даже было слышно, как кто-то тихо посапывает. Но, к сожалению, такой подход не дал результата. Все, кто мирно дремал, продолжали это делать…
Тогда председательствующий изменил подход:
- Давайте споем!
И запел:
- Не слышны в саду даже шорохи, все здесь замерло до утра…
И хорошо так запел. На последних рядах зала несколько оживились. Кое-кто поднял голову, кто-то усиленно тер глаза, но были и такие, кто не поддался на провокацию и мирно посапывал. Сидящие впереди начали оглядываться назад. По рядам прокатился шумок. Но усыпленные предыдущим оратором, не сдавались. Мирно дремали, опершись на руку и прикрыв ладонью глаза. Тогда председательствующий изменил тактику еще раз:
- Давайте попросим наших товарищей с задних рядов к микрофону. Вон того мужчину в предпоследнем ряду, в светлом костюме, что буйну голову повесил.
Радующиеся чужой беде соседи, посмеиваясь, толкают бедолагу под бока. Тот вскидывает голову:
- А! Что?
- К микрофону, на трибуну, - смеются над ним приятели.
- Да ну вас! – обижается тот.
- Да! Да! – громогласно заявляет председательствующий. – Идите к микрофону.
Мужчина в светлом костюме неуверенно встает и двигается в сторону трибуны. Робко подходит к микрофону, с подозрением поглядывая на председательствующего.
А тот, уверенным тоном:
- Мы здесь решили провести небольшой конкурс на лучшее исполнение народной песни. Теперь ваша очередь. Начинайте.
- Я не в голосе, - несмело бубнит бедолага.
- Ну что, вас упрашивать нужно? – безапелляционно заявляет председательствующий. -  Ваша очередь. Так что начинайте!
- Ну что же, - смущается мужчина, - если нужно, то попробую.
И негромким, ломающимся от волнения, голосом запевает:
- Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка темная была…
- Спасибо, - останавливает его председательствующий под гомерический хохот аудитории, - конкурс народных талантов «Сейчас спою» закончен, и мы приступаем к работе.
Мужчина в светлом костюме, как побитый, направляется на свое место. Заседание продолжается, но уже никто не отваживается дремать – кому же хочется стать участником очередного «конкурса»…


пятница, 27 декабря 2013 г.

Как бабушку Гаушу «орденом» наградили


Как бабушку Гаушу «орденом» наградили
(Быль)
Историю эту рассказал мне знакомый доктор со Смоленщины, Николай Васильевич. Жил и работал он в одном небольшом районном городке. Городок так себе – одна главная улица и с  дюжину боковых с кривыми заборами и старыми домами. Зато на центральной улице находилось  несколько двухэтажных зданий, построенных в духе сталинского классицизма – с колонами и большими прямоугольными окнами. Честно говоря, городок этот мало изменился с того времени. А тогда, в 1985-м, он мирно дремал, неподдающийся перестроечным катаклизмам. Налаженная жизнь катилась по своим рельсам.
Утром собирались в ординаторской районной больницы угрюмые коллеги, обеспокоенные своими домашними делами. Вот и Васильевич показался в двери, одетый в белый халат, пропитанный привычными запахами больницы. Поздоровался с коллегами и проследовал к своему столу, чтобы заняться многочисленными бумагами. День начинался по заведенному сценарию.
Вновь открылась дверь и в ординаторской возникла колоритная фигура районного военкома. Его привычно встречали приветственными возгласами. Немногочисленная женская часть врачебного коллектива благоразумно удалилась. Гость привычно уселся за стол. Ждать долго не приходилось, и вот уже медицинский спирт булькает в мензурку. Нет, много военком, Степан Иванович Кузьмин, не пил – граммов 50 чистого спирта в качестве зарядки. Причем принимал его с видимым удовольствием, покрякивая и занюхивая «бараниной» - запястьем густо поросшей шерстью руки.
У кого из эскулапов было желание, тот присоединялся к военкому. Кто-то предпочитал «баранине» «курятину» - закуривал сигарету, пуская дым в открытое окно. Общее блаженство. Потом пробуждалось чувство юмора и вот уже звучат шутки, на лицах доселе хмурых районных эскулапов расцветают улыбки. Мило пошутив с присутствующими докторами, Степан Иванович пожимал на прощание всем руки и молча исчезал за дверью.
Нужно сказать, что военком был заметным человеком в районе. Несмотря на лигачевско-горбачевскую компанию против зеленого змея, он привычек своих не менял. Как употреблял горькую, так и продолжал это делать с не меньшим, чем до этого, удовольствием.
 Военком всегда начинал свой трудовой день в гостеприимной больнице, продолжал - на местном спиртзаводе, а заканчивал у себя в кабинете, где у него всегда хранился запас спиртного, которое поставляли местные призывники. Причем, Степан Иванович был крепкий орешек. Степень его опьянения отражалась только на лице, которое становилось к концу дня сизым. Несмотря на все принятое «на грудь» спиртное, его шаг был еще более тверд и точен. Старой закалки человек!
В больнице начали хлопать двери, и ординаторская опустела. Понятно, утренний обход. Все затихало к обеду, и все районные эскулапы исчезали в неизвестном направлении. И только громкий голос санитарки Светланы Петровны давал последние указания по правилам пользования туалетом.
 Когда возникало такое движение души, районные эскулапы во главе с главврачом направлялись к бабке Гауше или по паспарту Марии Ивановне Бубновой. Почему Марию Ивановну прозвали Гаушей, никто не знал. Видимо, очень давно к ней прилипла это прозвище.
К гостеприимной старушке наведывались не только медики, но и высший свет районного городка, как то: военком, начальник милиции и его заместители, директора местного спитрзавода, хлебозавода, молокозавода, льнозавода и даже, хотите - верьте, хотите - нет, сам секретарь райкома партии, правда, не первый, а второй.  А где, как не в гостеприимном домишке бабки Гауши, который стоял на окраине городка, можно было спокойно выпить в это неспокойное время. Причем старушка, обрадованная тем, что к ней заглядывают на огонек такие большие люди, всегда выставляла нехитрую закуску - сало, хлеб, соленые огурцы, рассыпчатую картошку. Но главное – бабка жила одна и никому не болтала о том, что происходило у нее дома. Собственно, ничего и не происходило. Ну, выпили по 100-200 граммов, пошутили, мирно побеседовали - и разошлись. Даже в городке, где все про всех известно, не осуждали эти посиделки. Мужчины только завидовали. Не у каждого такие возможности по доставанию выпивки в весьма «засушливое» время.
…В бабкином домике всегда чисто, хоть и небогато. Да и посуда всегда чистая – далеко до нее местному ресторану с грабительскими ценами. За приют оставят хозяйке когда 5, а когда и больше рубликов, да водочкой угостят. Подойдет Мария Ивановна к столу, манерно, отставив пальчик, возьмет рюмочку и мирно выпьет. Даже не сморщится, только уголком платочка рот вытрет.
К бабке Гауше, на конспиративную квартиру, каждый со своим «боезапасом» приходил. Известное дело – «минеральный секретарь» с подручными расстарался так, что в магазине вместо спиртного только очереди. Но у милиции были свои источники, у медицины – свои, у директорского корпуса – свои. Если взять спиртзавод, так это уже неиссякаемый источник. Причем, собутыльники щедро угощали друг друга, ведь рука руку моет и обе чистые.
Однажды у бабки Гауши был целый дом гостей. Звон бокалов, рюмок, шутки, смех. Пируют районные эскулапы с главным врачом во главе. Разверзнулся медицинский источник. Да и благодарные пациенты самогоночку или, как шутят в глубинке, «сельхознапиток» всегда принесут. Вот в дверях показался военком – и для дорогого гостя нашлось место.  Заглянул на огонек и председатель местного райпо Леонид Петрович Киселев. Забежал на два часика и второй секретарь райкома, который посиделок у бабки Гауши не чуждался.
Выпили за дружбу, за настоящих мужчин, за то, чтобы хотелось и моглось и еще за многое. Бабка Гауша суетится и все огурчики соленые подносит. Такая услужливая, хоть к ране прикладывай.
И только у Николая Васильевича проснулась совесть.
- Что это мы? – говорит. - Надо бы нашу дорогую и горячо любимую бабулю чем-то отметить.
- Чем же мы ее можем отметить? – недоумевает военком.
- А давайте вручим ей орден! – разошелся Николай Васильевич.
- Какой орден? – испугался военком и как-то сразу протрезвел.
- Не боитесь, Степан Петрович! - смеется Васильевич. - Есть у меня для нее  «орден».
И вытаскивает из кармана нагрудный знак «Победитель социалистического соревнования». Как оказалось, когда-то вручили доктору такой знак и даже удостоверение дали, но заполнить его забыли. Вот и прихватил Васильевич это добро, что пылилось у него в рабочем столе. Решил домой отнести и соседскому мальчику подарить – тот значки собирает. Но вот более важный случай подвернулся. Собутыльник  рассматривают знак – хорош. Красные знамена, рельефная надпись, ну что тот орден!
- Почему не вручить этот «орден» нашей дорогой бабке? - поддерживает предложение своего подчиненного главврач больницы. – Вполне заслуженный человек. Сколько борется личным примером против   антиалкогольного законодательства?
Медики, как большие доки в этом вопросе, горячо поддержали своего главврача. И решено было заполнить соответствующим образом удостоверение к знаку. За это нелегкое дело взялся Николай Васильевич. Дело упрощалось тем, что бабушка Гауша, как бы это мягче выразиться, не дружила с грамотой, да и в этот день сама немало «откушала».
Вот Николай Васильевич, окрыленный возможностью поупражняться в литературном творчестве, к чему, честно говоря, у него всегда душа лежала больше, чем к медицине, приступил к работе.
И вот он выводит, как у всех врачей, каллиграфическим почерком: «Настоящим орденом награждается Бубнова Мария Петровна за активное содействие в борьбе с антинародным антиалкогольным законодательством. Военный комиссар Кузьмин С. И.» Военком уже к этому времени, пока гениальный, как все врачи, литератор настрочил немудреную запись в удостоверении к нагрудному знаку «Победитель социалистического соревнования», дозрел. Укатали сивку крутые горки. Оттаял душой, подобрел. Видимо, даже для военкома это была слишком крутая доза – медики с собой притащили три трехлитровых банки самогона – гонорар за удачную операцию. И это на семь человек!
- Распишись, - пристает к военной власти района сам изрядно захмелевший Николай Васильевич.
- И военный комиссар района, несмотря на всю свою осмотрительность, команду исполнил буквально – поставил слегка кривоватую роспись на удостоверении.
- Теперь бы печать, - с сожалением рассматривает свое творение автор.
- Есть печать! – радуется, как ребенок случайно найденной игрушке, изрядно выпивший председатель райпо. – Вот, в кармане завалялась!
И смачно прикладывает честь и совесть районной потребительской кооперации к удостоверению. Осталась только торжественная часть. А ее обставили с помпой.
Бабусю пригласили к столу и под бурные и продолжительные аплодисменты военком прикрепил ей на старенький, но чистый халат «орден» и вручил удостоверение. При этом голосом подвыпившего Левитана продекламировал: «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с пьянством и алкоголизмом в деревне Раковка». Оказывается, военком был тот еще фантазер. Просто все знали, что Раковка славится своим самогоном. Видимо, поэтому и всплыло в его затуманенном алкоголем мозгу знакомое название. Сквозь слезы радости, толком и не расслышав, за что ее награждают, старушка бросилась на кухню и притащила целое кольцо домашней колбаски и две бутылки водки, что берегла на похоронные дела.. Возложенное на алтарь Бахуса было принято благосклонно. Да, в тот день было изрядно выпито, так что к утру собутыльники начисто забыли мелкое происшествие с вручением бабке Гауше «ордена». Но, как оказалось, не у всех такая короткая память.
И вот грянул гром.  Часиков этак в 10 звонит в ординаторскую районной больницы второй секретарь райкома, который присутствовал при награждении и в тот знаменательный миг только пьяно ухмылялся:
- Где главврач?
- На обходе, - поясняет Николай Васильевич. - А зачем он нужен?
- Это ты, Васильевич? – уточняет «второй».
- Я, - подтверждает Васьльевич.
- Вчерашние твои хиханьки-хаханьки сегодня всем нам боком вылезут. Бабка Гауша на прием к «первому» рвется и обещает всех вывести на чистую воду.
-Николай Васильевич, хоть был и «с бодуна», сразу сообразил, чем это может обернуться для столь уважаемых в районе людей. Просто «первый» был из молодых, да ранних. Настоящий перестройщик-перестраховщик. А под горячую руку в то время можно было запросто с должности загреметь. Поэтому времени на раздумья не было. Прихватив с собой двоих коллег, к слову, участников вчерашнего застолья, направился к машине скорой помощи. Группа захвата бодренько погрузилась и водитель, напутствуемый Николаем Васильевичем, направил автомобиль к зданию райкома, как маяк культуры сталинских времен, возвышавшемуся над городом.
Группа «врачей-вредителей» в белых халатах поднимается на второй этаж райкома и врывается в приемную. На двери кабинета «первого» стеной встала секретарша Татьяна Николаевна, чем отсрочила развязку и оттянула время до прибытия подкрепления. 
Медики подхватили старушку «под белы руки» и привели ее в состояние ступора одной только фразой: «У вас бешенное давление». Уже обессиленную таким трагическим сообщением бабку Гаушу быстренько запихали в «скорую» и отправились в районную больницу. Потом остряки, из числа участников пирушки у бабки Гауши, говорили, что столь быстро по вызову районная «скорая» еще никогда не прибывала и, видимо, не прибудет больше никогда.
В больнице старушку нашпиговали аминазином и уложили отдыхать на свободную кровать. И здесь в районную больницу дошли сведения, почему бабка Гауша «соскочила с катушек». Просто утром пошла старушка к колодцу по воду и заодно с приятельницами решила пообщаться по случаю своей «высокой правительственной награды».
Но у нас народ завистлив к чужой славе. Вот и Степановна пристала:
- Что это ты на себя напялила?
- Не видишь, - обиделась Мария Ивановна, - орденом военком наградил.
- Чем, чем? - смеется обидчица. – Единственное, чем тебя наградили, так это триппером в 63-м. Это же значек «Ударник социалистического соревнования». У мово с десяток таких «орденов».
-Ах ты, зараза! – взвилась в принципе спокойная старушка. – Сама ты б… А у меня и удостоверение есть.
Собрались все, кто был недалеко, и давай бабкино удостоверение читать. Прочитали – не поняли. Еще раз прочитали – и взрыв смеха. Бедная бабка Гауша покраснела, как бурак. За удостоверение, пустые ведра - и домой.
Нет, не смогла она пережить такое оскорбление от людей, которых у себя приютила. Надела новое платье, что также берегла на «последний случай» – и в райком. Там во всем разберутся! Мол, мы еще посмотрим, кто кого и чем наградит.
… А Мария Ивановна проснулась утром в районной больнице  и спрашивает?
- Что это со мной было? Будто бы мне какой-то липовый орден вручали?
- Да что вы, Мария Ивановна, это вам через бешенное давление почудилось, - «успокоил» старушку Николай Васильевич.
- Так полечите же меня чем-нибудь! – заголосила старушка.
«Больной» налили мензурку неразбавленного медицинского спирта. Та опрокинула «шкалик» и даже не поморщилась. Посидела, поговорила с «умными людьми», имея в виду Николая Васильевича» и домой засобиралась. Про тот «орден» старушка больше не вспоминала. Тем более что он бесследно исчез – забрал «награду» у бабки Гауши пронырливый «второй». А нет улик – и дело закрыто.
Правда после этого случая к бабке Гауше районный «бомонд» больше не наведывался. Но Николаю Васильевичу еще долго вспоминали, как он своей дурацкой шуткой такую «малину» спалил.