Талант, он и в Африке талант

Талант, он и в Африке талант

   Талан, он и в Африке талант. Мой приятель еще в середине 70-х разработал свою собственную психологическую концепцию, которую успешно практиковал. Хотя, как я подозреваю, он что-то позаимствовал у системы Станиславского.

   Вот, например, как он оставил у себя мою книгу, которую я настойчиво попросил его вернуть. Просто я, немного взвинченный тем, что моя собственная книга, уже несколько месяцев стоит у него на полке, настоятельно потребовал вернуть ее, как говорится «на родину». Приятель сочувственно, как-то очень тепло посмотрел на меня и заботливо поинтересовался:

    - Да, я тебя прекрасно понимаю. А она тебе очень нужна?

Не сколько смутившись от такого участия, я пробурчал что-то вроде того, что не помешало бы возвратить книгу.

    - Ну, конечно же, возьми ее, - все так же участливо глядя мне в глаза, сказал мой приятель и, взяв книгу с полки, с какой-то неземной заботой протянул ее мне.

  Я нерешительно взял в руки книгу. Мой приятель все так же участливо смотрел на меня, мол, а ты волновался. Мне стало как-то не по себе от его неземной доброты, понимания и участия. Все так же по-доброму глядя мне в глаза, приятель как-то очень нерешительно поинтересовался:

   - А ты не мог бы еще оставить мне эту книгу хотя бы на несколько дней? Понимаешь, я не успел прочесть всего лишь с десяток страниц. Ты же знаешь, я верну, как только прочту. Обязательно верну.

   Как зачарованный, я возвратил книгу назад. Приятель ободряюще посмотрел мне в глаза и положил книгу на стол. Больше я ее, книгу, не видел.

   Любил мой приятель проводить, как он говаривал, психологические экзерсисы. Например, подходил в троллейбусе к контролеру и тихо, практически на ухо, говорил ему:

   - А у меня нет билета.

   Контролер с испугом взирал на него - и обходил стороной. Чего и следовало доказать. 

Поступив в институт, мой приятель продолжал развивать свой талант. Знакомые студенты с восхищением рассказывали о том, как мой приятель «убаюкал» словами, казалось, совершенно неприступную бабушку-вахтершу в общежитии

. И этот блюститель студенческой нравственности не только пропустила его во вверенное ей общежитие, кстати, в котором мой приятель не числился, но и позволила в ее дежурство приходить в любое время и задерживаться столько, сколько нужно. Словом, приятель после этого надолго считал это общежитие за «родное».

  Еще один его подвиг – умудрился поступить в другое учебное заведение, числясь в прежнем. Это, по тем временам, было настоящим высшим классом. Достаточно сказать о том, что нужно было каким-то невероятным образом взять свои документы в деканате, завезти среди года их в избранный, пускай себе и профильный, вуз, и успешно туда устроиться без каких-то бы то ни было проблем. Да здравствует высокая коммуникабельность! Еще одно достижение – в этом московском вузе он изучал русский язык как иностранный. Не верите? Тогда я вам завидую. Да, талант он и в Африке талант.