Сказка
Красавица и чудовище?
Она была, безусловно, красива. А ее улыбка сияла, как солнышко - на нее
невозможно было не засмотреться. Вот и он, натуральный Квазимодо, не мог
отвести взгляда. Как завороженный он следовал за ней повсюду. И однажды, когда
усталая Красавица присела отдохнуть, он услужливо подбежал к ней с чашей воды.
Красавица не отвергла его услугу. С тех пор Квазимодо старался предугадать
любое желание Красавицы. И часто ему это удавалось. В конце концов Красавица
привыкла к этим услугам и приблизила к себе искателя своего общества. А через некоторое
время она уже не смогла обходиться без услужливого лакея и сама не заметила,
как вышла замуж за него.
И был бы счастливый брак,
если бы не черная душа настоящего чудовища. В эту черную дыру стало затягивать
понемногу красоту и молодость Красавицы. Наконец, на пустое, черное дно сосуда
души Квазимодо упала последняя капля… И вот она лежит на смертном одре. Лицо
ее, словно потрескавшаяся от засухи земля. Горло сводит от жажды. Над ней
склонился Квазимодо. На лице его играет румянец, кожа, как у младенца, и весь
он светится молодостью и здоровьем. Просто вся энергия Красавицы, теперь уже
бывшей, впитана им без остатка. А в его пустом сосуде души переливается, как
игристое вино на свету, радость жизни, прежде принадлежавшая Красавице.
- Пить! – просила она, и эта
мольба вырывалась из ее груди сухим шелестом.
- Пить, - просила она, и эта
мольба была стоном.
Квазимодо смотрел на нее с
сожалением, так как предлагать ей воду не собирался, ведь красавице нужна была
не просто вода, а жизненная влага, которую из нее выудил Квазимодо. Отдать эту
влагу, значит, самому остаться ни с чем. И тогда уже он окажется на смертном
одре.
- Пить! – просила она, и эта
мольба вырывалась из ее груди сухим шелестом.
- Пить, - просила она, и эта
мольба была стоном.
«Нет, нельзя, - раздумывал
Квазимодо, и неожиданно для него в душе проснулась жалость. Ему самому было
непонятно, откуда она взялась. Может быть, ее истоки в тех дивных годах,
которые он прожил рядом с Красавицей. Она, может быть, и не любила его, но
жалела. Но жизненная сила Красавицы постепенно перетекала к чудовищу. Да,
чудовищу, которому обманным путем удалось завладеть даром бессмертия. Да, он
жил вечно… за счет Красавиц, которых он соблазнял своей услужливостью. У каждой
он забирал ее энергию, ее жизнь, сам молодел, а они превращались в древних
старух и уходили в никуда. А он снова становился молодым и высматривал новую
жертву. Как паук, он кружил вокруг нее и ткал свои страшные сети.
- Пить! – просила она, и эта
мольба вырывалась из ее груди сухим шелестом.
- Пить, - просила она, и эта
мольба была стоном.
- Нет, сказал он громко и
испугался слабости, которая таилась в его голосе.
- Пить! – просила она, и эта
мольба вырывалась из ее груди сухим шелестом.
- Пить, - просила она, и эта
мольба была стоном.
«Нет, - думал Квазимодо, -
это минутная слабость. Она пройдет, и я встречу за свою бесконечную жизнь еще
не одну такую красавицу.
- Пить! – просила она, и эта
мольба вырывалась из ее груди сухим шелестом.
- Пить, - просила она, и эта
мольба была стоном.
И тогда в его душе проснулась
советь. Квазимодо знал, что такое бывает, и всегда находил лекарство от этой,
как он считал, страшной болезни. И это лекарство – эгоизм. Но теперь…
- Пить! – просила она, и эта
мольба вырывалась из ее груди сухим шелестом.
- Пить, - просила она, и эта
мольба была стоном.
И тогда по его щеке побежала
слеза. Он сожалел, что больше не сможет обнять свою Красавицу, прижать к груди
и замереть от чувства бесценного счастья, что она подарила.
- Пить! – просила она, и эта
мольба вырывалась из ее груди сухим шелестом.
- Пить, - просила она, и эта
мольба была стоном.
И тогда слеза, казалось,
каменного Квазимодо упала на ее потрескавшиеся от жара губы, и он ужаснулся –
сделано непоправимое. Это не слеза – это жизненная энергия, которую он выпил без
остатка у этой женщины. Это… Это значит, что они поменяются местами – он
окажется на смертном одре, а Красавица снова приобретет молодость и красоту.
Сердце у него сжалось от страха, и через мгновение он ощутил себя на смертном
одре.
- Пить! – просил он, и эта
мольба вырывалась из его груди сухим шелестом.
- Пить, - просил он, и эта
мольба была стоном.
Сквозь полусомкнутые тяжелые
веки он увидел Красавицу в дивном сиянии. Она была свежа, как майская роза. И
это последнее, что он увидел на этом свете. Когда за ним пришел Черт, а за
такими чудовищами приходит только он, Квазимодо даже вздохнул с облегченьем.
Черт смеялся, как говорится
от души.
- Тупица, - выдавил этот
страшный вестник потустороннего мира между приступами смеха, - ты стал жертвой
собственной глупости. Эта Красавица промышляет тем, что высасывает жизненную
энергию у таких, как ты.
Комментариев нет:
Отправить комментарий